Сидят как-то Эйнштейн, Нильс Бор и Макс Планк за одним столом. На столе прибор необычный. Над ним Альберт колдует, двое других на стульях сидят, смотрят на великого немецкого ученого.
- Альберт, а расскажи-ка нам с Нильсом еще разок про частную теорию относительности.
- Макс, чего же мне опять время тратить, я же вам уже тридцать раз объяснял, сколько можно. Вы же серьезные мужи ученые, а запомнить не можете.
- Нет, это Макс, а я даже очень могу. Только все равно чего-то не сходится?
- Чего не сходится, чего не сходится. Вы вот сидите ничего не делаете. А я вон чем занимаюсь.
- А вот скажи-ка брат Эйнштейн, а вот твои законы чего человечеству дали? Конкретно?
- Ну....
- Не, конкретней.
- Чего ж вы пристали-то. Вот ты своим Принципом Дополнительности, Нильс, чего домохозяйкам принес? А? Чо ты глупости всякие спрашиваешь? А ты, Макс, с законом излучения и постоянной своей, кофе что ли вкусней сделал? Или что?
- Ну ладно, друг, не кипятись. Давай-ка объясни нам чего ты делаешь, лучше.
- Это. Аааа. Это, мужики, как раз и есть реальная штуковина по моим научным работам. Я когда еще молодой был думал, что надо бы мне такую штуковину завести.
- А чего за машинка?
- Я же вам в прошлый раз объяснял.
- Нильс, ты помнишь чтобы он нам объяснял?
- Нет.
- Давай, Альберт, рассказывай, а то у тебя от старческого маразма опять реальность фантазией подменяется.
- Да? Не рассказывал? Ладно. Короче говоря, это устройство квантовой очистки. Очищает струны пространства-времени от шлаков и паразитных наводок вихревыми токами.
- Чего?
- Струны чистить.
- Вот эти?
- Да.
- А чего их так много?
- Ровно семнадцать, друзья, ровно семнадцать - волшебное математическое число.
- Альберт, это чем же оно волшебное кроме того, что простое? Вот если бы 1024 или, там, 123454321. А семнадцать?
- Чмошники вы, мужики, даром, что физики-теоретики. Семнадцать - это пуп пространства-времени. Сумма цифр дважды делится на два, а само число есть сумма цифр умноженное на два плюс единица. Разве не понятно?
- Неа
- Уроды.
- Чего ж ты ругаешься, лауреат ты Нобелевский.
- Хахаха. Кто среди нас не лауреат, пусть бросит в меня ядром урана. Бугага.
- Смешной ты, Альберт. Рассказывай дальше. Почему струны цветные?
- Ну, это сложней. Цвет отражает экзистенциальное разнообразие многомерных моделей вселенных.
- Ну?
- Чего ну?
- Понятно, а струны почему цветные?
- Потому что цветные.
- М.
- Слышь, Альберт, а почему струны такие короткие, они же, вроде бы, бесконечной длины должны быть.
- В корень зришь, молодец, Нильс, не зря я тебе книжки свои читать давал. Конечно, струна бесконечна. Но в нашем четырехмерном мире мы видим лишь трехмерную проекцию струны ее реального шестимерного состояния.
- А как же сингулярность?
- Это ты про горизонт событий?
- Ага.
- Все нормально, я так думаю.
- Хорошо. Ну а прибор тебе зачем? Что ты со струнами делаешь?
- Я же сказал. Квантовую очистку делаю. А то мусор всякий к нам будет сыпаться.
- Откуда?
- Думаю, что из будущего.
- А из прошлого?
- Маловероятно.
- А какова вероятность?
- Мммм....
Эйнштейн вынимает оранжевую струну из прибора и вставляет новую, голубую.
- Чего, не знаешь?
- Знаю.
- Так скажи.
- Считать надо.
- Ладно, не надо. А то ведь сосчитаешь еще.
- Вы не подумайте, я могу, просто у меня что-то с позавчерашнего дня от котлет теория вероятности в квазиполях страдает.
- Ой, правда, кстати, я вчера попытался простенькое интегральное уравнение решить, фигу два. На градиентах срубился.
- На градиентах?
- Ну да.
- Ага.
- А ты, Макс, чего молчишь?
- Да я, если честно, только поблевал. Больше никак котлеты на меня не подействовали. Так все же, о чем говорит хроматизм струн?
- Хроматизм?
- Ага.
- Говорит о разнообразии альтернативных реальностей.
- Здорово.
Макс задумчиво откидывается на спинку стула. Откуда-то издалека слышится:
- Эй, санитары, Федя, позови санитаров, опять психи из третьей палаты карандаши нашли, сколько повторять, что карандаши психам только под присмотром выдавать...и это...Эйнштейну...Шнейдеру, то есть, памперс надо поменять....
Crazy: может, стоит сделать ограничение по буквам?
|
|
catch
2005-09-02 18:45:59
|
